Дилемма - состояние неприятное. Особенно, когда она появляется перед тобой внезапно, а ты стоишь в квартале от неё, едва вывернув из-за угла, успокаивая дыхание после лёгкой пробежки. Особенно, когда на её решение у тебя несчастные пять минут, пока "вопрос дня" неспешно идёт в противоположном направлении. Мей чуть переступила с ноги на ногу, провожая серьёзным взглядом смолистую макушку.
Выходной... блин...
Выходным сегодняшний день сделал сам Наои, заявив что ему нужны минимум сутки полноценного отдыха, перед встречей с Бубновым тузом. Мей проявила редкий случай солидарности и поставила целых два дня. И в один из них ещё и для себя. Сама встреча - пустяк, но приготовления к ней изматывали все нервы, так что даже Тузу стоило сбросить напряжение.
Но в чём была проблема взять охрану?!
Девушка закусила губу, ещё раз окидывая улицу взглядом, в тщетной надежде заметить знакомое лицо... но нет. Даже если секьюрити были, Аято от них благополучно отделался.
Мей снова переступила с ноги на ногу. Её лёгкая спортивная одежда ещё даже не взмокла от испарины усталости. Она лишь недавно вышла из дома на прогулку, чтобы дать мышцам размяться, а голове проветрится.
А у кого-то ветер в голове гуляет бесконечно...
Тяжёлый вздох, и Рин смирилась с тем, что лишает себя очередного выходного вечера. Толпа здесь была и солидная, так что ей не составила труда пристроится Аято  "в хвост". Хотя Рин и не прилагала больших усилий, как при настоящей слежке. Заметит так заметит, она телохранитель, а не вражеский шпион.
Погожий июльский вечер. Вечер пятницы... Парочки сновали вокруг, трепетно прижимаясь к партнёру плечём. Скользнув по одной из таких взглядом, Рин неожиданно вспомнила инцидент в архиве. Минуло чуть меньше двух недель, и с той поры Аято больше не лез к ней с его невинными, но страшно навязчивыми ухаживаниями. Вроде и радоваться надо - своего добилась, но в Рин была настоящая сумятица. Первые несколько дней Наои так резко и жёстко менял расписание, что едва ли не доводил своего личного секретаря до нервного тика. По мнению самой девушки - это была такая изощрённая месть, напоминавшая детское постничество, но от того не более приятная. Так что к общему чувству душащего смущения, напускной отстранённости и холодности в исполнении Снежной, прибавилась ещё и лёгкая обида. Причины которой ей были совсем не понятны. Ибо первый год её работы Аято вытворял такие фортели с графиком достаточно часто. Ну так прикола ради.
А сейчас всё вернулось на круги своя. Она опять просто секретарь, онр опять просто босс... так Рин казалось. И нет причине появляться в душе вязкому непонятному чувству тоски и досады, когда мимо тебя снуют "голубки"... нет их...
Видимо эта задумчивость сбила Рин с ритма, так что за очередным поворотом зеркальные витрины магазинов отразили её фигурку. Глаза босса скользнули по стеклу и Рин поняла, что её заметили. не видя больше смысла скрываться, девушка чуть ускорилась, нагнав Туза.
- Наои-сама, неужели так сложно было взять с собой телохранителя? Они умеют сливаться со стенкой, не помешали бы вам, - деловым и чуть прохладным тоном сказала девушка, когда пики поравнялись. Лицо Снежной привычно не выражало ничего, на драсте/досвидания она тоже не снизошла, показывая своему Тузу, что недовольна его прогулками без охраны.

То, что она портит боссу отдых, Мей понимала. Впервые за долгое время, её это даже волновало. Собственно, дилемма то была не о том: тратить ли выходной на Аято или нет? А о том, что хочет ли она быть надоедливым сопровождением, или лучше не стоит портить друг другу настроение. Выходной всё-таки. Но Рин слишком хорошо себя знала. Если бы она развернулась и продолжила пробежку, игнорируя одиночество Туза, вернись тот хоть с одним синяком от драки с задиристым прохожим - прощения бы ей не было. Перед собственной совестью, конечно.
- Наои-сама, Вы вообще не любите компанию охранников. Любых, - с лёгким усталым вздохом ответила девушка.
Возможность мельком осматривать прохожих, как и раньше, стала для неё прекрасной возможностью не смотреть на самого Аято. И идут то вроде на расстоянии полуметра друг от друга, а лёгкий дискомфорт всё равно сковывал, похлеще цепей.
Дура, да что опять не так?! - злость, засаженная глубоко внутри, была всего лишь результатом полного бардака в чувствах, - Всё как обычно, он даже пальцем тебя не тронул...
Да, он не лез приобнять её или пристроить у неё на плече подбородок. Но даже того, что они банально идут рядом, было достаточно, чтобы Рин почувствовала смущение. Румянец сдержать удалось. Но в душе была такая сумятица, конфуз, что у Рин появилось навязчивое желание свалить, да поскорее. От этой напускной формальности и старательного изображения, что ничего и не было, становилось натурально тошно. Особенно когда сам не понимаешь – а что, собственно, не так?
- Мой выходной закончился пару кварталов назад, - нет, этот конфуз не ломанул привычного спокойного голоса.
Рин даже не стала пояснять почему, Наои не впервой было обнаруживать её своим телохранителем, против его же воли.
А солнце неспешно клонилось к закату, полыхая такими роскошными красками, что даже обычная улочка района Тюю преображалась в сказочную аллею. Воздух был чуть тяжёлый, из-за стоявшей днём жары, но ветерок приятно обдувал тело. Это было так упоительно, что совершенно не хотелось устраивать сейчас "разбор полётов" о том, кто из них пренебрегает обязанностями/манерами.
- Если хотите, я могу следовать на расстоянии. Я не собираюсь мешать Вам отдыхать, - примирительно добавила Снежная.
Если, конечно, само моё присутствие не является для вас помехой... - мысленный комментарий остался не озвученным. Рин до сих пор металась в догадках, почему сам Наои стоял в архиве с ошарашенным лицом. Будто впервые увидел Снежную. Если бы он самодовольно усмехнулся после глубокого, страстного поцелуя, будто ставя Рин на место, то это было бы проще и понятнее. Он ведь часто играл с женщинами, и Рин была невольной свидетельницей этого, как личный секретарь. Показать, что девушка проиграла и все сопротивления тщеты - за милую душу, благое дело...
Но глаза у него были совсем не победителя. Он будто бы сам не ожидал, того, что произошло. Именно это выражение лица давало Рин ощущение того, что это была "ничья", а не её проигрыш. Что удалось всё-таки вернуть всё назад, а не превратится в наскучившую игрушку. Но именно это выражение лица вводило её в наибольшую сумятицу.
Опять задумавшись, она не сразу заметила, что не разойдётся на узкой улице с идущим навстречу парнем. Так что они чуть столкнулись плечами. Такое случайное столкновение обычно вообще не замечается, поскольку на залюднённых тротуарах Токио норма - в кого-то, да врезаться. Проблема была лишь в том, что свежий и стянутый бинтами порез на плече болезненно реагировал на любое лишнее прикосновение. Кротко шикнув, Мей рефлекторно дёрнула рукой к пострадавшему левому плечу, но быстро отдёрнула себя, выпрямляясь и следуя за Наои.

«Уж лучше бы отослал подальше», - отводя глаза от взгляда Туза подумала Рин. Более того, так и подмывало скрестить руки на груди, отгораживаясь ещё больше, но трусливое «построение стены» удалось сдержать. Она не портит ему выходной. Пытается это делать, хотя бы в силу того, что он действительно имеет право отдохнуть.
Снисхождение в голосе Аято упорно подталкивала к мысли, что она чего-то недопонимает, не видит. И раздражение от сумятицы в груди прорастало, как бамбук.
«Так не пойдёт, надо уже что-то решать…», - а о чём решать?
- Следуйте за мной, Мей-тян.
Аято не тот человек, который будет терпеть нижестоящих людей из вежливости. Так что фраза давала робкую надежду на нейтральное завершение вечера. Вот если бы только эмоции внутри улеглись. Ведь радость, блеснувшая от того, что её общество ещё не опостылело, явно не вязалась с обычным довольством, что охраняемый объект будет рядом. Скорее было похоже на реакцию школьницы в момент, когда симпатичный одноклассник принял её шоколад на день святого Валентина. Но привычная личина внутри явно не принимала таких странных всплесков щенячьих чувств. Мей саму себя не понимала, ей и тепло по отношению к Наои и тошно от себя самой. Презрение к странной слабости, паника и страх… «Неужто я стала настолько зависима от него?».
Чтобы там не думала про себя Рин, она лишь кивнула и последовала за Наои, уже аккуратнее обходя прохожих, из-за ноющего под повязкой плеча. Они шли относительно не долго, солнце едва-едва склонилось ближе к закату. Последний «небесный пожар» сегодняшнего дня скоро разгорится на этой огромной сцене. Это всегда было поразительно красиво. Однако, вместо того, чтобы смотреть на небо, взгляд против воли приковался к руке Аято, выпущённой из брюк и чуть покачивающей при ходьбе. Ярко-оранжевые лучи играли на ободках колец, бросали тени от паутинки вен и жил. Длинные аристократические пальцы… Чем дольше девушка смотрела, тем больше хотелось протянуть свою руку, пропустить тонкие пальцы, сцепить в замок и идти вот так рядом, как и многие парочки вокруг.
«Ну да… идущие за ручку главы мафиозного синдиката, как мило.» - ядовитое внутреннее я не давало ей ни расслабится, ни уйти в лирику. Даже эта секундная внутренняя слабость была воспринята самой Рин агрессивно. «Тряпка! Просто выполняй свою работу!», - аутотренинг прошёл на ура, как такое бывало и прежде, в бородатые подростковые годы. Хотя Снежную и удивило, что снова придётся прибегнуть к способу жёсткого самоунижения, но главным было то, что ей удалось на время абстрагирвоаться от царившего в душе хаоса. И ещё минут пять Рин прошла по улице спокойно окидывая взглядом прохожих, смотря кто идёт на встречу Аято, кто смотрит в его сторону. Эта хрупкая иллюзия «прежней, да привычной» жизни могла лопнуть, как мыльный пузырь, дотронься Аято до неё хоть раз. Но до необходимой Тузу высотки они дошли всё так же – в молчании, на небольшом расстоянии, и с одинаковыми пустыми лицами. Кроткий подъём и резкий ветер крыши резво заиграл с чёлкой Рин. Здесь было пусто. Громко и тихо одновременно. И дышать сразу захотелось полной грудью, как всегда бывает на высоте, где кислорода мало. Здесь ему вряд ли что-то может угрожать – снайперам неудобно делать лежбища – все окружающие дома были чуть ниже стеклянной «свечи» на которую поднялись Пики. А сама крыша была абсолютно пуста. Так что Рин позволила себе чуть расслабить плечи. И отойти от Наои ещё на пару метров. Не то, чтобы она от него сейчас шарохалась, но стоило оказаться в безопасности, и аутотренинг пропал, заново уступая место желанию взять мужчину за руку.
Солнце как раз лениво вошло в фазу предвещавшую начало представления и Рин заняла своё внимание буйством красок на горизонте.
- Красиво… - негромко, будто даже себе, произнесла девушка, застыв, как в стоп-кадре драматического момента кино – ветер трепал чёлку, а серьёзное и задумчивое лицо заливали бронзовые лучи гаснувшего солнца.

Залюбовавшейся небесным пожаром Мей расслабилась. Голова, против обыкновения, была свободна от мыслей о работе, предстоящем приезде бубна. Даже нелюбимый Рин городской пейзаж из крыш, проводов, машин внизу, преображался под этим угасающим солнцем. А раз есть возможность, - почему бы не сжечь на него последние часы выходного дня? Посмотрев на закат с пару минут, Мей снова перевела взгляд на Аято. Тот стоял, опершись на перила. Такой простой, спокойный парень, сейчас не имеющий ничего общего с боссом мафии.
« У всех у нас есть моменты, когда мы не такие, кем являемся на самом деле…»
Агатовые глаза вернулись к солнцу. Мей дико хотелось всё прояснить, понять, что с ней происходит и что происходит с самим Наои. Как только он перестал вести себя в рамках привычной игры, Мей совсем растерялась. Она, конечно, понимала, что ему удалось своей забавой расшевелить в ней женскую половину. Всё это удушающее смущение, рассеянность, напряжение – это всё были отклики на настырное и упорное стремление босса вывернуть её наизнанку. Но она могла сдерживать это чувство, осаживать его, пока Наои наслаждался своими маленькими победами. Пока вёл себя как с другими игрушками. Это помогало мысленно уговаривать себя, что всё в порядке, что это пройдёт, она привыкнет к объятьям, нахальным поцелуям и сможет это игнорировать. И Тузу просто надоест. И всё будет Нормально. Но чёртов Аято резко сменил своё поведение. И что самое ужасное, эта резкая смена заставила саму Рин почувствовать утрату чего-то… приятного. Признать себе, что ей начинали нравиться все эти объятия и поцелуи, значило проиграть.
«А может он того и добивается? Может ждёт что теперь я начну контакт в этом направлении? Новый виток его игры…»
«Как же достала вся эта каша в голове. Это мешает. Я хочу ясности…»
Но уговорить себя развязать язык и просто спросить Наои обо всём так и не удалось.  Если это и правда было новым этапом в его развлечении – Рин бы просто пошла на его поводу. Страх этого тормозил слова на подходе к горлу.
Лёгкое объятие было совершенно неожиданным. Более того пальцы босса задели непосредственно порез. Девушка ощутимо вздрогнула и шикнула от "иголки", пробившей рану. Последующий этому серьёзный тон был подобен ведру холодной воды, неожиданно вылитом на голову. Внутри поднялась необъяснимая паника, как бывает  у нашкодивших детей. И первым действием захотелось отстраниться, отойти подальше, дать себе кислороду. Но руки босса твёрдо легли на талию, прижима её вплотную. Вторая кисть подцепила подбородок и Мей почувствовала себя будто бы в ловушке. «Освежённая» паникой голова стала резко соображать.
- Итак Мей-тян, где вы поранились?
«Ооо да так, Наои-сама, ничего особенного, купила кулон в антикварном магазине, а внутри оказался дух, чем-то дико напоминавший Идзаи. Я себя чуть не прирезала. Но всё нормально. Ах да, мне хватило глупости таки приручить его…»  - правда звучала примерно так. Говорить её Рин не собиралась совсем. Пока сама не разберётся, откуда в украшении оказался боевой дух, когда все 12 клинков на месте. Второй, к слову, круглые сутки капал ей на нервы.
- Ничего особенного. Неудачное покушение, только и всего, - «удалось…» с мысленным вздохом облегчения. Удалось соврать, хотя это было очень сложно в ситуации, когда его глаза были так близко, и смотрели так внимательно. Мей опять почувствовала, что отступающая паника может уступить место смущению. Похоже Аято возобновил игру. Но глаза, глаза… в них не было прежнего азарта и насмешливости, которые полыхали в них, когда он прежде окидывал её взглядом.  Почувствовав, как внутри закручивается узел конфуза Мей крутанула головой, освобождаясь от цепких пальцев.
- Со мной всё будет в порядке, - добавила она, уже не смотря в его сторону.
«Надо отойти, отстраниться», - шептал голосок внутри, и повинуясь ему Рин отгородилась от Наои руками, уперев их в грудь. Вот всегда они так. Она всегда пытается оттолкнуть его. Но столько бы руки не упирались в грудь мужчины, они явно не в состоянии быть стеной, которая бы рассадила их по разным сторонам. А бывали и моменты, когда хотелось обнять… вот как сейчас. Аято мог почувствовать, что упор не твёрдый. Что девушка дрогнула.
- А я думала, что всё вернулось на круги своя, - негромко, но уверенно. Кто-то из них должен был начать этот разговор. Мей снова подняла глаза на Аято, и тот мог увидеть неоднозначность чувств в них: настороженность, задумчивость, опаску, серьёзность… лёгкую панику. Мей боялась поднимать этот разговор, но уж лучше он, нежели обсуждать дырку на её плече.

«Ну и зачем я начала разговор?!» - ответом на снисхождение и добродушие Наои была досада с примесью обиды. Она не пыталась увернуться от поцелуя, но и не отвечала на него. Горьковатый привкус очередного поражения испортил весь вкус и красоту заката. Более того, ей опять захотелось треснуть Аято и посильнее, оттолкнуть. Но кулак, как обычно, сжался и разжался в пустоте.  Она ничего ему не сделает. Она не причинит вред своему Тузу, даже несмотря на то, что может сделать это. И этот гад бессовестно этим  пользовался! На его лицо вернулась улыбка кошачьего довольства.
«Видимо его выходной таки удался…», - какафония эмоций в Мей сменила тональность. Теперь она не могла определится, какой Наои раздражает её больше: деловой и отстранённый или вот этот… довольный кот. Но во втором варианте хотя бы была проторенная дорожка действий, к которым Рин привыкла.
- Не правда ли это впечатляет.
Получив свою «сметану» Аято пришёл в прекрасное расположение духа. Даже со стороны стало видно, как с него ушла часть напряжения.
«Лучше всё-таки такой…» - к собственному удивлению отметила Мей. Но по превратившемуся в непроницаемую маску лицу, с ноткой досады, так и не скрытой безразличием, нельзя было сказать, что девушке предпочтительнее такие изменения. «Так знаешь хоть что от него ждать».
Они простояли на крыше ещё какое-то время. Мей слышала, как стихает суматоха внизу. Не исчезает полностью в столь крупном районе Токио. Но гомон тысячи машин сменился на гомон сотни. Зажглись фонари и неоновые вывески. Рин подошла к перилам и ещё минуту смотрела на паутину фонарей, освещающих дорогу. Ещё минута молчания. За шиворот игриво скользнул ветер, здесь более холодный, нежели внизу, и девушка чуть поёжилась.
- Вы хотите съездить куда-нибудь ещё, Наои-сама? – вежливо и формально спросила Мей, стоя на расстоянии метров трёх от охраняемого объекта. Ну так, по старой привычке. Завтра у босса так же был выходной. И хотя сама Мей выходила на работу, для организации последних приготовлений к приезду Бубнового Туза, оставлять Наои без охраны, пока тот не доедет до дома она не собиралась. Да и организм привык ложиться позже

- Да пожалуй, не знаете какого-нибудь живописного местечка за городом, Мей-тян?
- За городом? – лёгкое удивление пробило таки личину робота, старательно нацепляемую самой девушкой. Тюо – один из центральных районов Токио, ехать из него за город, да и в пригородную зону, порядка полутора-двух часов. Если гнать на спортивном авто – чуть меньше, но всё же. На город уже падала ночь, если они сейчас поедут осматривать живописные парки, то вернутся от силы к 4-м утра… Рациональное «я» бубнело ещё много чего против дальнейших выездов за черту города, и уже готово было произнести это  слух, губами Снежной. Однако… У Рин ведь тоже выходной. Она знала один очень красивый национальный парк с искусственным прудом и садом камней в километре от конюшни, где содержалась её лошадь. В свои выходные она нередко выезжала к нему верхом. Помнится, ей рассказывали, - ночью там зажигают фонарики вдоль дорожек, что придаёт ему неземную атмосферу. Но всё не было времени завернуть туда после заката.
- Да, я знаю один национальный парк, он находится чуть дальше Эдогавы.
Когда они вышли из здания, Рин прикидывала, не вызвать ли ей машину. Пока только прикидывала, а не вызвала лишь потому, что Туз может быть против этой затеи. К слову, Наои так решительно двинулся в сторону от дверей здания, будто точно знал, где этот самый парк и вознамерился пойти туда пешком. Снежной ничего не оставалось, как тихонько пристроится следом, вновь оглядываясь по сторонам, по лицам уже редких прохожих.
В Мей всё ещё сидела лёгкая обида. Она не была из людей чувствительных да восприимчивых. Более того, живя подле Аято уже три года, и наблюдая его бесконечные игры с людьми, относится к ним начинаешь спокойнее. А то и вообще индифферентно. Но обижал, банально, сам факт, что играют таки с ней. Картинка, всё-таки. Доверенное лицо. Обычные люди затаили на такое злобу, навсегда расставшись с «другом» для которого ни просто «развлечение». Но такая позиция приемлема для цивилов, далёких от мира криминала и Каруты в общем. Дружба, привязанность, любовь здесь, зачастую, измеряются другими мотивами и поступками. И если копаться глубоко – не так уж и страшна та игра, которую затеял Туз. По крайней мере, для такой личности, как Снежная. Мей ведь уже была игрушкой. Те первые дни, когда она только поступила к Аято на работу. Но сейчас было два «но». Во-первых, как уже было сказано, она стала Картинкой. Во-вторых, против обыкновения, эта его игра тянулась уже почти три месяца. Такого бараньего упорства она, признаться, не ожидала. В те первые пару недель ненавязчивого, но недвусмысленного ухаживания, Рин отделывалась от Туза сарказмом и холодным осаживанием. А потом в ней что-то дрогнуло. И заметив это Наои утроил усилия. Ооо как её это раздражало! Кто б знал, что ей этого будет не хватать, когда Туз неожиданно оборвёт игру…
Рин тряхнула головой, когда её рассуждения пошли какую-то не в ту сторону.
«Нельзя поддаваться напору. Нельзя сдаваться. В этой игре сдаться - значит потерять голову. И будет ой как тяжело, если Аято забросит игрушку, когда добьётся желаемого».
Говорить себе нечто подобное, было сродни горькой пилюле. Противно до тошноты так рассуждать, но держать себя в рамках помогает.
Пара дошла до престижного салона мотоциклов Ямаха. В горящих витринах блестели начищенные «железные кони». Наои уверенно двинулся внутрь, и в Мей опять зашептала тревога. Снежная прекрасно знала об увлечении босса мотоциклами. В принципе и против то ничего не имела. Но только вот сама она предпочитала  коню железному, коня обычного. И ездить умела только на машинах. Пока она чуть хмурилась, прикидывая не вызвать ли ей таки водителя из пиковых, Наои уже договорился об аренде мотоцикла на эту ночь. О чём она узнала уже на выходе, когда их подвели к транспорту, блестевшему полировкой в гараже. Аято молча завёл мотор и одел шлем. Потом протянул второй шлем Рин.
«Он что хочет чтобы я с ним на одном мотоцикле ехала?» - Мей с лёгкой тоской подумала о своём красавце Альфа-ромео, по наивности оставленного в гараже… и с вздохом одела шлем, перекидывая ногу через сидение. До этого на мотоцикле её возили лишь однажды. И это было страшно. Она ещё секунду колебалась, но всё-таки обвила руками пояс и грудь Туза, прижавшись крепко к его спине. «Подумать только, я впервые его сама обнимаю… И что за мысли мне сегодня весь вечер в голову то лезут, а?!».
- Вам рассказать дорогу? - уточнила Рин "на берегу" поскольку объяснять это во время самой езды не представится возможным.

Визг колёс, ветер, резко  ударивший по ладоням. Всё это заставило душу дезертировать в пятки на момент старта езды, и Рин просто замерла, не отображая того, что происходит вокруг. Но девочкой она была взрослой и давно уже умела бороться со своими страхами. Минут через 10 она чуть расслабилась, урывками наблюдая улицы, ещё через десять спала какая-то пелена морального страха и тело наконец сбросило часть оцепенения. Она чувствовала, как обдаёт ветром колени и ладони, лежащие на груди мужчины, как на поворотах наклоняется мотоцикл в сторону и под ногами змеится чёрная дорога. Ничего не было слышно, мало что было видно из-за спины водителя. Посему все полтора часа поездки она скорее чувствовала. Как хлопает коротенькое болеро, как немеют руки. В тоже время – как разгорячено тело Наои от гонки. Он чувствовала это и подушечками пальцев и грудью. Мей сидела чуть выше его, в силу строения мотоцикла, и будто бы налегала на мужчину. Если бы не дикая скорость, постоянные повороты и шлем – так можно было и уснуть. К моменту когда они доехали до парка сгустилась совсем уж глубокая ночь. Разум Рин ушёл куда-то на задний план, уступив место умиротворению и эмоциям. Редкий случай.
Мотор заглох. Расцепив руки Мей едва слышно охнула, - рана не одобрила такого долгого напряжения, и от плеча до кисти конечность просто онемела. На счастье Снежной, тугой узел не давал начаться кровотечению. Обвисшая рука не пятно на светлом болеро, этого можно и не заметить. Туз обернулся к ней светясь счастьем, как раз в тот момент, когда она стягивала правой рукой шлем.
«Сколько счастья то на лице. Совсем как ребёнок… На него, конечно, можно долго злиться, но сегодняшний день, похоже, сплошное исключение», - мысли были совершенно беззлобны, более того, не удержавшись Рин чуть рассмеялась в ответ тряхнув головой. Резинка для волос, и без того заерзанная шлемом, слетела куда-то вниз. Кофейные пряди упали на плечи. Рефлекторно убрав их пальчиуами за уши Мей огляделась. Но в такой темноте маленькую резиночку заметить не удалось. Махнув на это рукой, она ответила Аято на вопрос, улыбнувшись чуть шире обычного:
- Нууу железным коням я предпочитаю обычных. Но скорость меня впечатлила.
Здесь, вне пределов Токио были слышны птицы и насекомые, лёгкий шелест листьев и свежесть. Глубоко вздохнув, слазя с мотоцикла Мей чуть прикрыла глаза. Теперь был её черёд наслаждаться выходным. Она понимала, что маска Снежной летит к чертям, но пребывая в состоянии лёгкого аффекта от непривычной поездки, не стала закрываться сразу в панцырь. Не говоря уж о том, что от входа тянулся ряд садовых фонариков, освещающих гранёную дорожку. И смотреть на всю эту красоту с безразличной миной было просто невозможно. Украдкой перебирая пальцы левой, отходящей от болезненного онемения руки, Мей оглянулась на Аято.
- Кто бы мог подумать, что мафиози будут проводить свои выходные на крышах и в парке, как самые обычные цивильные люди, - иронично проговорила девушка через плечё, первой заходя на дорожку. Та была не широкой, как раз на двоих человек. Под ногами охотно зашуршал гравий.
«Кто бы мог подумать, что я проведу этот выходной вечер с вами, Наои-сама, и что даже буду вам улыбаться. И, о ужас, кто бы мог подумать, что мне это понравится…»

- Какие далёкие планы на следующий выходной, Наои-сама, мы ещё даже не знаем, когда он у вас будет, - чуть смеясь и покачивая головой проговорила Рин, аккуратно ступая по шуршащей дорожке. «И что самое главное – я не знаю, когда он будет у меня…» - мысленно смеясь, добавила про себя Снежная. С чего вдруг у неё так поднялось настроение, оставалось загадочным фактом природы. Возможно именно из-за природы… «или это блеск в глазах Наои такой заразительный?».
- А когда вы обнаружили этот райский уголок, Мей-тян?
- Давно, - чуть улыбнулась Мей, но вдаваться в подробности не стала, - точной даты не помню, но мне было 12.
Кроткий ответ, тактичный обход темы «как» и «с кем». Конечно, она помнила дату. Когда с распахнутыми от восторга глазами стояла в парадных воротах, завёрнутая в детское кимоно. За руку её крепко держал Кайджиро. Вечная ложка дёгтя в бочке мёда. С ним они навещали парк всего несколько раз. После его смерти, она приезжала сюда на лошади, но никогда ночью. И никогда в компании.
Мей глянула из-под чёлки на Аято. Тот осматривался по сторонам, и, похоже, ему нравилось зрелище. Девушка чуть улыбнулась. Тени от спадающих на лицо прядей делали его совсем загадочным и мистическим. Алые глаза, отражавшие фонарные огни могли напугать особо слабонервного, или приворожить особо романтичную. А Рин просто нравилось смотреть на эту игру цвета. Причем без всякой личной оценки к носителю этих глаз. Нет, конечно, она не отрицала мужской привлекательности своего босса. Наои действительно был очень красивым мужчиной. Хоть и с «дьявольщинкой», как любили говорить об этом девушки. Но если спросить Рин, что же ей могло в нём понравится, то она назвала совсем другие качества. Уверенность в себе, целеустремлённость, разносторонность и активность, - как то, что зацепило первым. Бесконечная жажда знаний и новых впечатлений, его стремление всегда добиваться лучших результатов и вершин мастерства, - как то что вытекает из этого. И то качество, которое в нём почти никто не видит, - трепетная забота о близких. Сама Мей пребывала в лёгком шоке, впервые наблюдав общение Туза с его сестрой, а после с Реном. Так как с ними, он не вёл себя нигде и ни с кем. Но именно сам факт, что он может так относится к людям, пусть и в единичных их экземплярах, поменял само отношение Рин к нему. Если раньше это был именно Туз, на которого она работает и идеи которого она поддерживает, то потом это стал именно Человек, чью личную сферу она может и должна защищать. Трудно объяснить это чувство. Подобное охватывает детей, когда они найдут в старом саду шкатулку бабушки, зарытую 50 лет назад. И пусть там лежат не драгоценные камни, а фотографии и старые игрушки, ребёнок будет хранить это, как большую ценность. Вот и Рин так же «откопала клад» того, каким может быть Аято и ей почему-то резко захотелось оберегать не только Туза, но и Наои, ещё не до конца растерявшим что-то душевное в этом мире. Ооо ну понятное дело, что она не расскажет Тузу о том, что её, по-своему, растрогало его умение быть и сволочью, и верным другом, и любящим братом в одном флаконе. Ей то пока удалось только первое.
- В таких местах можно почувствовать себя той самой неотъемлемой частью природы.
Тишина, повисшая между ними была определённо не лучшим заполнением вечера. Рин то не решалась заводить разговор, поскольку не до конца ещё сбросила оболочку формальностей. Да и не знала она, о чём ему рассказать. «Хотя… почему бы и нет?».
- У этого места длинная история. Основа парка была заложена ещё в 1547 году. Тогда это была территория при храме и монастыре, и обрабатывалась для банального земледелия. Позже, когда в храм зачастили паломники, монахи стали радовать их небольшим садом камней с расставленными по нему вишнями-бонсай, - в такие моменты повествования чего-то интересного для неё, голос Рин совершенно менялся. Он становился мягче и шёл плавным потоком, спускаясь почти до контральто, -  Во время переворотов в 1867 храм был захвачен силой, и против воли монахов. В нём устроили штаб войск сёгуната. Как результат – храм был снесён их противниками под корень.
Дорожка извивалась меж невысокими деревьями. Всё чаще мелькала знаменитая японская вишня. Конечно, период цветения сакуры уже прошёл, но не трудно догадаться, насколько сказочной становится эта тропа, когда её ковром усыпают бледно-розовые лепестки.
- Тогда и сам парк был полностью перелопачен. Но свято место пусто не бывает. В те же годы нарастала популярность чайных домов, в которых хозяйничали гейши. Одна из предприимчивых дам сумела сагитировать своего *дана выкупить землю и построить ей там чайный домик, - сбоку от пары зажурчала вода -  искусственный пруд  с тихо тукающим бамбуковым фонтанчиком овевал свежестью и прохладой. Вода мерцала в свете фонарей. Вдали казавшись совсем чёрной, а вблизи тёмно-золотой. Мей не спешно двинулась к классическому деревянному мостику, перекинутому над узким изголовьем пруда, выходившим из фонтана-грота.
- Её чайный домик и парк пользовались популярностью почти сотню лет, - завершая рассказ девушка кивнула головой на чёрный силуэт низенького здания, стоящий поотдаль от них. Сейчас разглядеть его было совершенно нереально. Да и понять, что это здание, если тебе не ткнут пальцем, не представлялось возможным, - но потом бизнес её разорился. Остался только парк.
Они дошли до мостика. От воды, в противовес городским рекам, пахло чистотой и свежестью, как от горных родников. Блики от фонарей здесь играли особенно ярко, искажая отражение пары, стоящей на мосту. По краям перил мостика были подвешены классические фонарики, но с электропроводкой, аккуратно прибитой к деревянным столбцам.
- После обнищания домика этот парк купил Моринадзука-сан, друг деда. Он был ярым поклонником японских традиций. Они всегда находили в этом общий язык, - Рин чуть вздёрнула бровями, в своеобразном скептичном жесте, сбивая приятный повествовательный тон, - пока я росла с Кайджиро – это было одно из немногих мест, куда меня вывозили отдыхать…
На этом моменте Рин запнулась, поскольку не планировала переходить с исторических справок на темы личные. Тем более лично-неприятные. Чтобы смягчить собствённую заминку, она чуть улыбнулась, эдак с шкодливыми нотками и подошла к одному из столбиков, неожиданно и достаточно нахально начав отколупывать провод от оного. Когда шнур частично был свободен, девушка сняла подвешенный фонарик и, присев на кортоки, опустила его почти к самой воде.
- Смотрите, - чуть улыбнулась она, глянув на Наои снизу.
Девушка опустила к воде кисть, заворошив по глади пальцами. Раздался плеск и вскоре в свете фонарика что-то замерцало. Раз, два. Золотистые проблески то появлялись, то исчезали на водной глади. Мей поворошила ещё, и вскоре к пальчикам подплыли заинтригованные рыбки. Декоративные создания с мужскую кисть размером и роскошными плавниками. Они пощипали «угощение», заставив Снежную чуть рассмеяться от щекотки, но поняв, что оно не съедобно обиженно махнули хвостом, мерцая всеми красками золота в свете спущенного фонаря.
Мей ещё ворошила рукой по воде, не поднимая глаз на Туза. Даже до сухой Снежной уже доходило, Насколько неформален этот их выходной. Но так захотелось заинтересовать его. Показать что-то красивое и интересное, посмотреть реакцию – а понравится ли оно ему? «Глупо то как, совсем, как девчёнка… Ты ведь знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Да и нет у тебя сердца, чтобы селить там кого-то. Поди замёрзнет в той криогенной камере, коим оно является…». «Забавно… и с чего это вдруг я стала думать, как будет чувствовать себя Аято рядом со мной? Для него же это просто игра… а сегодня я просто подыграла… чтобы получить наслаждение обоим в этот мирный выходной день…».
Вода была ещё чуть тёплая, отстоянная на дневном солнце. Она приятно скользила сквозь пальцы левой руки, отвлекая от ноющей боли в плече. Онемение прошло, пока они бродили по гравию, теперь заскулил сам порез. Сейчас, сидя на краю мостика, появилась потребность что-то сказать. Более логично завершить показанное минуту назад представление с рыбками, чтобы оно не выглядело совсем уж явным съездом с личной темы. «Комплименты», - подсказало сознание. Самое уместно в этой атмосфере. Мей легко раздавала пустые комплименты партнёрам. А сейчас не могла связать и двух слов, чтобы сказать один веский Аято.
«Расслабься. Это ничего не значит же. Комплименты говорят и друзья и враги. Это всего лишь слова...», - однако что-то подсказывало недалёкой в отношениях с мужчинами Рин, что в Этом месте и в Этой ситуации комплимент будет иметь несколько иное, от вежливости значение. «Ну можно ведь сделать и вежливый комплимент...»
- Я думаю, Кицуко-сама понравится это место, - «И зачем я заговорила о его сестре? Господи, да что я вообще говорю?!» - Во время цветения сакуры здесь просто божественно, - «О да, формальное описание местных красот... ну ты в своём репертуаре, Снежная...».
Рин задумчиво смотрела на воду, понимая, что комплимент как-то не удаётся. И чувствуя себя страшно глупо при этом. Прсто страшно глупо. «Почему бы не сказать просто то, что я думаю?»
- Вы очень заботитесь о сестре, Наои-сама, - медленным, задумчивым тоном проговорила наконец спутница Туза, будто действительно озвучивая мысли, нежели делая комплимент, - Это большая редкость в наших кругах, и это прекрасно.
«Странно... а я то думала, что никогда этого не скажу. Нет, этот вечер определённо меня вымотал и сбил с толку...»

____________________________________
*Дана - покровитель гейши. Кто-то вроде его постоянного любовника, содержащего её, покупающего ей наряды и прочее.

Монолог Наои Мей слушала молча, смотря спокойно, серьёзно и внимательно снизу в верх. Она понимала. Понимала всё, о чём он говорит и половину того, что он говорит. Понимала и позицию отца и его же опасения. Трудно было понять только про дорогих людей.  Мей теребила пальцами гладь воды уже чисто на автомате. Рука ныла всё больше, требуя перевязки. Но она внимательно слушала своего Туза. И действительно пыталась понять.
«Зачем оно тебе?» - скептически отозвалось подсознание – «Тебе хочется привязаться к кому-то? Дать вражеским снайперам идеальное лежбище для  выстрела? Снежная хочет понять суть человеческой близости… однако ты превзошла себя!» - на этот раз пилюля не помогла. Возможно, потому она уже переела за эти дни своих «горьких лекарств», возможно, потому что тихий, спокойный и уверенный в каждом слове голос Туза невольно вызывал внутреннее восхищение.
«Он же смог сохранить близких и стать одним из наиболее влиятельных людей мира…».
Иногда Мей ощущала себя паразитом. Сама не может руководить кланом, - пристраивается в тени Аято. Сама не может так беззаветно о ком-то заботится - опять таки, помогает это делать ему. Это редко трогало её именно душевно, скорее раздражало чисто психологически. Появлялось ужасное чувство беспомощности, бесполезности, а иногда и вовсе зависимости от Туза и его нужд. Подстрекаемая этими мыслями она брала на себя всё больше обязательств, работы, пытаясь доказать что сможет, что добьётся. Что есть разница между ней и куклами из обычной мафии продающими свои тела по разной цене. Где-то чистая валюта, а где-то особняки да «Бентли».  В памяти кислым лимоном, затолканным в горло, стоял шёпоток, услышанный ей же, на приёме по её же 20-ти летию. Когда Кайджиро представил её хамоватым, пошловатым, откормленным и лощёным лицемерам, называемым верхами мафии. Десятками. Элитой. Им достаточно было трёх бокалов чтобы бросить, пусть и между собой, но таки слышимо: «сучка на кобеля… для дорогих щенков».  «Не буду, не буду, не буду я бесполезной куклой», - бесконечное самовнушение, аутотренинг.  И люди здесь тоже были слабостью. Мей презирала слабых людей и себе не позволяла слабостей… как ей казалось.
Туз сделал шаг к выходу, и Мей повесила фонарик назад на столб, окидывая пруд прощальным взглядом. Гравий хрустнул под ботинками Наои, но его тихий голос неожиданно настиг её встречным вопросом:
- А у Мей-тян есть такие люди, о которых она заботиться, потому что они ей дороги?
- Нет, - ответ прозвучал даже прежде, чем она до конца переварила мысль. Резко и достаточно громко, особенно на фоне задумчивого тона Туза. Мей как раз собиралась подняться, но тело моментально напряглось и пришло в какой-то секундный ступор. Сообразив, что защитный рефлекс сработал раньше мозга, Мей чуть стушевалась, отвела глаза, пытаясь подобрать более удачные и честные слова, - Ну всмысле… - «Ну мать вашу, вот опять! И почему я не могу сказать ему простое, спокойное "нет"?» тяжёлый вздох, как попытка выпустить неожиданное напряжение из тела и рука зарывается в распущенные кофейные пряди. Через секунду нащупав на лбу памятный шрам, полученный во время спасения жизни Рена. Дёрнув локтем, будто обжёгшись Снежная поднялась на ноги.
- Я знаю, что такими людьми должна быть семья, - начала Рин чуть издалека, не смотря на Туза. Чёрная водная гладь колебалась, блистая как ртуть. Здесь было очень хорошо. И с ним было хорошо… Даже отвечать ему было проще, чем если бы она говорила это кому-либо другому, - Но ни мать, ни сводные брат и сестра не вызывают у меня такой привязанности. Я совсем не уверена, что в случае чего сочту их жизни равноценной заменой каким-либо интересам Пик, - она чуть прищурилась, смотря вдаль, и подавая волосы лёгкому ветерку. Лицо, минуту назад было столь очаровательным от мимолётной улыбки, опять «покрылось коркой льда».
Но мысль сделала круг и снова подошла к моменту, когда стоит сказать таки «нет», или всё же «да». Глянув ещё раз в даль она неспешно сошла с моста, чуть хмурясь  и подбирая слова, которыми можно ответить, но красиво обойти тему всяких "личностей":
- Но в моей жизни есть несколько людей, о которых я забочусь, и о чьей жизни я забочусь… Я не могу сказать вам, является ли это близостью, или же результатом какого-либо моего просчёта. Я даже не знаю, что такое душевная близость, -  обычная фраза, которую она готова была повторять за завтраком, обедом и ужином, каждому наивному противнику и в наставление молодняку. И сказала то она её спокойно, как комментарий к погоде на улице. Но сейчас она прозвучала страшно неуместно. Как-то странно было то ли признавать, то ли выставлять себя бесчувственной сукой, когда тебе только что признались в тёплом отношении к кому-то.  Более того, такую фразу Наои явно не говорит каждому встречному. И с каждой секундой ощущения, что ей рассказали что-то значимое, пиковой доберманше становилось всё больше не по себе.
«Ну да, умница! Развела на высокодушевный разговор, непонятно зачем, а теперь сворачиваешь тему да ещё и таким образом. Ты ещё ему заяви, как был прав его отец, авось вообще перестанет с кем-либо говорить по душам…»
- Возможно моя мать права и я просто не умею дорожить людьми, - скудная попытка замять свою резкость, подстрекаемая внутренним скепсисом. Она чуть виновато, чуть иронично улыбнулась Наои, - А у таких близких и не должно быть, вряд ли кому-то понравится быть покрытым ледяной коркой моей «заботы».
Гравий хрустнул под ногами, когда она сделала пару шагов в сторону выхода.

Реакция туза на её первое высказывание даже порадовала. Нет, ей не нужно  было его одобрение, либо не одобрение на то, как она ведёт себя с окружающими. Сугубо личное дело каждого, шлёт ли он дальним лесом или трясётся по ночам, в страхе за близкого. Порадовало, что они поняли друг друга. Взаимопонимание, достигнутое за эту ночь и в этом парке, никогда прежде не было столь полным и гармоничным.  Это было важно, даже в кругах криминала. Туз не просто доверяющий Картинке, но и понимающий, принимающий её. Имея под собой такое твёрдое основание проще идти дальше, удерживая то, что уже есть. Кайджиро мог вести за собой клан, потому что они были объединены идеей. Фанатизм не является взаимопониманием, но представляет из себя на редкость искусную подделку под него. У Мей сегодня появилось нечто большее. Наои и сам не представлял, поди, насколько ценит его Снежная. Ведь та если не критиковала, то зачитывала расписание на день, если не зачитывала расписание на день, то безаппеляционно выдергивала его с отдыха, если не выдёргивала его с отдыха, то делала что-нибудь ещё менее душевное и более рабочее.
«Пусть я и не сказала… но вы и есть самый близкий для меня человек, Наои-сама… Странно замечать за собой желание сделать вашу жизнь лучше, просто для того, чтобы она была лучше…»
Японская психология – загадка для европейца. Иерархия и её строгое соблюдение в Пиковой и Трефовых мастях совершенно не вязалась с развязностью и скачками в Червовой. В Червах ты из девятки становился семёркой, а из шестёрки десяткой в одно мгновение. Американская мечта в действии и цвете. Здесь же было строгое понятие сёгуна и преданности ему, ещё не до конца вытравленное западными идеалами. Посему опека Мей не выходила за рамки тех действий, коие могла бы выказывать преданная служащая. Что её вполне устраивало. Не начни Аято в ней копаться, она поди и не поняла бы, что помимо верности своему Тузу здесь есть нечто большее.
Сегодня осознание этого било ей по голове долго и упорно. Особенно когда Рин понимала, что откровенничает с боссом, ведёт задушевные и совершенно не нужные, казалось бы, беседы… и ей это нравится, чёрт возьми!
«Не страшно… завтра я выйду на работу, займусь последними приготовлениями к приезду Бубна и всё вернётся на круги своя. Мы позволили себе сегодня расслабиться. Всего лишь выдох перед новым забегом. Никогда не знаешь, когда у тебя появится новый такой выходной… в нашем то положении…»
Рин чуть коснулась пореза на плече, будто подтверждая свои мысли о скоротечности и непредсказуемости жизни пик.
«Пора перевязывать, она вот-вот начнёт кровоточить…»
Шорох гравия отвлёк её от планирования остатка ночи. Тёплая улыбка, радужки, как «глинтвейн», рука, лёгшая на талию. Рин опять оцепенела, как кролик перед удавом, но против обыкновения – в теле не было напряжения.
- Мне нравится ваша забота, так что разрешаю практиковать её на мне.
Глаза девушки чуть удивлённо расширились, пока она загипнотизированная взглядом багровых, в этом свете, радужек, стояла не в силах что-либо сказать. Взгляд был такой пленительный, красивый… что слова куда-то пропали.
- А если хотите я вас научу.
Горячее дыхание скользнуло по губам, а мгновение спустя их коснулся и нежный поцелуй. Глаза Наои, смотревшие уже с дьявольщинкой будто не давали прийти в себя. Рин чувствовала, как предательски слабеет тело, уступая постепенно нарастающему напору Туза. Его кисть уже зарылась в волосы, отчего по плечам побежал рой мурашек. Всё это сильно напоминало ситуацию в архиве, только на этот раз Аято не давил на тормоза.
«Дьявол с тобой… всё равно ведь не отстанешь».
Сдавшись, Мей приоткрыла таки рот. Правая рука легла Наои сбоку на плечё в лёгком объятии. Левой она старалась лишний раз не шевелить. На какой-то секунде дыхание уже сбилось, а вместе с ним и сердце, которому явно не хватало кислорода. Оно так сильно заколотилось о рёбра, что стоящий вплотную мужчина мог услышать этот там-там. Или увидеть лихорадочный румянец на щеках. Поцелуй длился долго, смотревшись как картина маслом в этом живописном уголке у красного японского мостика. 
«Ну что за… я таки проиграла…»
И самым поразительным в этой мысли было то, что она совсем не сожалеет об этом… пока.
- Я подумаю над предложением о практике, - приводя дыхание в порядок после поцелуя отозвалась Рин едва-евда улыбнувшись, но намеренно не смотря Наои в глаза. С мыслью, что она таки сдалась, ещё надо было свыкнуться. Желательно ни когда он её держит. Мягко, но настойчиво освободившись из объятий, Мей двинулась к выходу.
- У вас ещё выходной, Наои-сама, но мне завтра надо выйти на работу, -  ломание всей малины опостылевшей боссу темой было намеренным. Может она и ответит на его ухаживания… но точно ни тогда, когда хочется закрыться в квартире и выпить за своё поражение в одиночку.